"ПРЕДИСЛОВИЕ"
Велкор Белс

Уважаемый Читатель, если бы 30 лет назад кто-то сказал мне, что я напишу подобные статьи, я бы просто посмеялся. Но жизнь сложилась так, как она сложилась, и в результате я пришел к выводам, которые в те далекие семидесятые годы прошлого века, показались бы мне просто невозможными. Общее мировосприятие складывается в человеке исходя из его индивидуального опыта. Та конкретная практика жизни, которой я владел 30 лет назад и которая присуща большинству людей, плохо совмещается с результатами, представленными в этой книге. Я это прекрасно понимаю и вполне предвижу первую реакцию большинства читателей на то, что в ней написано. Поэтому прежде, чем переходить к содержательной части работы, мне бы хотелось познакомить читателя с обстоятельствами, заставившими автора кардинально изменить взгляд на окружающий мир. Мне бы хотелось, чтобы читатель понял мотивацию, которая подвигла автора к многолетнему труду и, в конечном итоге, к написанию этих текстов.
   
А теперь о предыстории, заставившей столь круто изменить мировоззрение. Все началось с того, что однажды в середине 70-х мои знакомые пригласили меня к себе домой - в их квартире группа экстрасенсов занималась лечением. Мне так и не смогли внятно объяснить, по какой причине я удостоился этого приглашения: в то время я учился в аспирантуре, занимался физикой, и мой взгляд на мир не допускал ничего мистического и потустороннего. Поэтому рассказы о том, что с помощью пассов над пациентом можно провести диагностику его здоровья и даже вылечить от чего-то, виделись просто абсурдными, а вся подобная практика представлялась обычным шарлатанством. Поэтому первая реакция на приглашение была резко отрицательная - пустая трата времени. И все же любопытство взяло вверх - меня уговорили.
   
Попав в квартиру, я был немало удивлен тем, что не нашел ничего из того, что можно было бы предположить в подобной ситуации: хитрые мошенники, объявившие себя целителями и глуповатые, доверчивые пациенты. В группу целителей, с которыми я познакомился на квартире моих знакомых, входили очень приятные, интеллигентные люди. Часть из них, включая руководителя группы - Б.А. Иванова, работали в различных научно-исследовательских институтах. Среди целителей, к своему немалому удивлению, я увидел общеизвестного в то время диктора телевидения - Виктора Балашова. Состав группы ну никак не соответствовал образу команды мошенников, вышибающих деньги из легковерных граждан. Как я узнал позже, плата за работу вообще не являлась необходимостью: все определялось исключительно желанием пациента.
   
Среди пациентов я также встретил ряд весьма известных людей, один из которых блистал на оперной сцене. Их рассказы о результатах, достигнутых целителями, просто поразили и заставили со всей серьезностью отнестись к происходящему. Если выражаться современным языком, то ни о какой разводке не могло быть и речи.
   
Мне дали возможность посмотреть на прохождение сеансов и, когда они завершились, я попросил объяснить смысл того, что делают целители и что они ощущают, производя пассы руками. Вместо слов меня просто попросили поднять руку, а молодой человек, находившийся в другом углу комнаты, поднял свою и повел ею вверх и вниз в моем направлении. Результат был поразительный - я четко и сильно ощутил волну, прокатившуюся по моей руке. И это не могла быть волна воздуха, поднятая рукой целителя - он сидел слишком далеко от меня, а ощущения были слишком сильными, находясь где-то на грани боли. Мне объяснили, что, поднеся руку к телу человека и сосредоточившись на ощущениях в ней, можно почувствовать нечто подобное. Оказалось, что ощущения, порождаемые больными и здоровыми органами, отличаются друг от друга, и это дает возможность искать повреждения в организме, проводя рукой вдоль тела. Ориентируясь на ощущения в руках, можно не только указать на локализацию нездоровых частей тела. Совершая пассы вблизи больных участков, целитель может изменить собственные ощущения. Если ощущения, отвечающие больным органам, изменить до такой степени, что они будут соответствовать ощущениям, отвечающим здоровым, и эти изменения сохранятся, то достигается исцеление. Наблюдая за происходящим и разговаривая с пациентами, я узнал, что для достижения устойчивого результата, как правило, требуется несколько сеансов и не с каждой болезнью у каждого пациента можно справиться - все очень конкретно. В тот же вечер мне удалось увидеть работу ясновидящей, уточняющей характер повреждений и вскрывающей породившие их причины. Также стало понятно, что все хорошие целители ориентируются не только на ощущения в руках, но одновременно получают дополнительную информацию, связанную с состоянием их пациентов, которая приходит в виде образов, слов, либо прямого знания. Очень неожиданным показалось то, что  причины, породившие проблемы со здоровьем, целители часто находили за пределами наблюдаемого мира, а источником их силы и знаний, по утверждению самих целителей, служили, в то время абсолютно абстрактные для меня, святые образы христианской религии. Но, несмотря на всю необычность диагностики и способов лечения, результат был налицо – целителям очень часто удавалось помочь людям.  При этом нельзя забывать, что к такого рода специалистам обычно обращаются только в таких ситуациях, когда официальная медицина помочь бессильна. Все это выглядело просто чудесами, при том, что достоверность происходящего была очевидна.
   
Уже на следующий день мне представилась возможность попробовать самому то, что я увидел и понял накануне. У моего приятеля на работе заболело сердце. Я со смехом предложил ему свою помощь, абсолютно не надеясь на какой-то результат. Но все было совершенно иначе. Я провел рукой вдоль груди своего первого пациента и на уровне сердца почувствовал режущий руку сигнал. Я сделал несколько пассов и ощущения пропали. Я посмеялся над собой - вот и закончилась моя карьера целителя, прошла всего минута, а я уже перестал что-либо ощущать. Но оказалось, что в тот момент, когда исчезли болезненные ощущения в руке, у пациента прошла боль в сердце. Более того. В дальнейшем оказалось, что если раньше подобные приступы бывали у него достаточно регулярно, то после моих действий они прекратились вообще.
   
Достигнутый результат до такой степени удивил и заинтересовал меня, что заставил продолжить практику. К сожалению, группа целителей, с которыми меня свела судьба, через некоторое время распалась. Так что научиться секретам целительства под руководством опытных наставников оказалось невозможным, и дальше все последующие годы я шел только сам, ориентируясь на собственный опыт и доступные книги.
   
Чтобы разобраться в существе дела, я обратился к тому, что предлагала эзотерика. Если сейчас магазины завалены эзотерической литературой, то в те времена все ограничивалось ксерокопиями с книг Рерихов, "Миросозерцанием индийских йогов" Рамачараки и "Третьим глазом" Б. Сахарова. При полном уважении к авторам этих книг, найти в них приемлемое объяснение того, что я увидел, не удалось. Одновременно я попытался осмыслить собственную практику с позиций официальной науки. На этом этапе я исходил из того, что практика паранормальной диагностики и целения вполне может быть объяснена взаимодействием биологических полей, присущих каждому человеку, как физическому объекту. Список факторов, сопровождающих жизнедеятельность организма, достаточно широк, включая электрические, электромагнитные, тепловые и акустические поля. Была уверенность, что комплексное действие этих полей, присущих целителю и акцентировано действующих на пациента, вполне способно объяснить все известные мне на тот момент феномены. Хотя готовых рецептов и решений в книгах я не нашел, у меня сохранялась полная уверенность в возможности найти приемлемое объяснение в учебниках физики. Эта уверенность сохранялась до тех пор, пока доступная мне сфера экспериментов ограничивалась практикой целения при непосредственном контакте с пациентом. Но с каждым шагом, расширяющим и углубляющим практику, задача представлялась все сложнее и сложнее, создавая картину мира совсем не похожей на ту, которая рисовалась в начале пути.
   
Оказалось, что в руке, приблизившейся к фотоснимку, возникают те же ощущения, как и при непосредственном контакте с пациентом, что позволяет диагностировать и лечить, не приближаясь к больному, но с прежней эффективностью. Практика показала, что фотография может принадлежать абсолютно незнакомому человеку, с которым прежде никогда не был знаком и о котором не знаешь абсолютно ничего. Стало понятно, что не представляет никакого труда провести диагностику первого попавшегося человека, фотография которого размещена на  развороте газеты или журнала. Дальше - больше. Оказалось, что для диагностики и лечения точный зрительный образ пациента вообще является информационным излишеством: достаточно нарисовать на клочке бумаги фигурку по типу «палка, палка, огуречик» и поводить около нее руками. При этом необходимо точно знать только одно - кому  соответствует намалеванный уродец. Но оказалось, что даже такое предельно условное изображение на бумаге также не является необходимостью для диагностики и целения. Достаточно мысленно нарисовать в воздухе все такой же схематичный рисунок человека, нарисовать его в произвольном масштабе, и этого оказывается достаточным для означенной процедуры. Если интересен не человек в целом, а конкретная часть его тела, отдельный орган, или даже отдельная клетка, то достаточно мысленно создать в воздухе отвечающий им все столь же схематичный мысленный образ и далее работать с ним, как с реальным предметом. При этом всегда необходимо однозначно выделить предмет исследования из множества себе подобных, а в его мысленном образе сохранить важные для диагностики элементы его структуры. Последнее важно потому, что, например, невозможно обнаружить повреждения в руке, если в схеме пациента руки вообще отсутствуют. А что касается выделения предмета исследования, то вполне достаточно знать, что мысленно обозначенная фигурка отвечает человеку, которого знаете вы или ваш знакомый, о ком кто-то упомянул в разговоре, о ком кто-то подумал и т.д.
   
Из книги В.И. Софонова "Нить Ариадны" я почерпнул и быстро освоил метод зрительной диагностики, позволяющий на мысленно очерченной схеме человека увидеть больные фрагменты. Оказалось, что они не только по ощущениям, но и по цвету  отличаются от здоровых органов и частей тела. При такой диагностике лечение сводится к тому, чтобы привести свое зрительное восприятие больного органа к стандарту, которому соответствует орган здоровый, и этот результат должен сохраняться во времени. При этом требования к образу предмета исследования остаются теми же, что предъявлялись ранее – схема не должна нарушать его структуры, а хозяин образа должен идентифицироваться абсолютно точно.
   
Описанные выше опыты проводились в самых разнообразных условиях, призванных прояснить их влияние на диагностику и коррекцию состояния человека. Наиболее просто было понять, что результат никак не связан с расстоянием. Это показали прямые опыты с пациентами, находившимися в других странах. Столь же просто проявилось отсутствие связи результата диагностики со временем. Оказалось, что можно получить данные о состоянии человека на любой предшествующий момент его существования: необходимым условием подобной процедуры явилось только точное указание интересующего момента времени. Одновременно были проведены исследования, призванные прояснить влияние разнотипных экранов на результат. Для этого экспериментатор отделялся от пациента слоем земли, металла и воды. Оказалось, что никой экран не способен оказать заметное влияние на означенные процедуры.
   
Описанные выше опыты полностью перечеркнули надежды найти ответ, опираясь только на известные физике воздействующие факторы, каждый из которых резко убывает при удалении от источника, экранируется и меняется во времени. Стало понятно, что результаты подобной диагностики и целения достигаются не за счет взаимодействия конкретных физических полей целителя и пациента, а скорее связаны с существованием некоего информационного поля, в каждой точке которого присутствуют данные обо всем, что касается здоровья человека на всем периоде его существования. Также стало понятно, что этот информационный слой не только фиксирует все множество состояний живого объекта, но одновременно имеет статус управляющего фактора. Это однозначно вытекало из возможности изменять состояние пациента, корректируя наполнение информационного поля. Поскольку процедуры диагностики и целения достигались с использованием индивидуального сознания, то стало понятно, что именно оно является ключом, открывающим доступ к информационному полю, имеющему свойство не просто хранить данные о здоровье всех, кто жил и живет на нашей планете, но и влиять на их состояние, причем, независимо ни от каких внешних условий. Одновременно возникла гипотеза о том, что информационное поле, с которым взаимодействует индивидуальное сознание, также является одной из форм сознания.
   
Одновременно проводилось и множество других экспериментов, косвенно подтверждающих сделанные выводы. Ряд прямых опытов подтвердил влияние сознания экспериментатора на объекты микромира. Другие эксперименты позволили гарантированно убедиться в существовании телепатии, телекинеза, ясновидения и внетелесных странствий.
   
Незабываемое впечатление оставил один из экспериментов по мысленной передаче образов. Генератором образов была девушка-художник. На мне лежала задача их регистрации. Мы начали с простейших геометрических фигур (крест, круг, квадрат, волна), которыми обычно пользуются в подобных опытах, и которые называют картами Зенера. Попадание было полным. Опыт усложнили, добавив к этим фигурам цвет – результат тот же. Перешли к объемным окрашенным фигурам, предварительно не договариваясь о том, каков будет их набор – все без ошибок. Наконец решили попробовать передачу совершенно произвольных образов. Я никогда не забуду, как на моем мысленном экране стали появляться уши, мордочка, тело, лапы, хвост. В такой последовательности девушка прорисовывала в своем воображении части тела ее любимца – собаки, и все это одновременно видел я. 
   
О подобных феноменах раньше мне приходилось только читать в книгах. Теперь я сумел воспроизвести их самостоятельно. Это было полезно и захватывающе интересно. Целительская практика также была весьма успешна. Безусловно, все это укрепляло уверенность в собственных силах. Но чем удивительней и успешней становилась практика, тем все острее давило осознание полного непонимания механизмов, порождающих эти «чудеса». Ясно было только то, что инструментом их реализации служило сознание, и поэтому я сместил акцент внимания из области физики в сторону психологии и медицины с целью уточнить смысл того, что же следует понимать под этим термином. Но и здесь найти готовые ответы все так же не удалось: везде сознание рассматривалось только, как вторичный продукт, порожденный высокоразвитой материей. Это входило в противоречие с практикой, где сознание выступало не только, как нечто самостоятельное, но и управляющее объектами материального мира.
   
И все же, обращение к новым для меня областям знаний оказалось не напрасным. Изучая соответствующую литературу, мне удалось познакомиться с работой Карла Прибрама, который объяснял деятельность мозга человека, сравнивая его с функционированием прибора, вносящего записи и распечатывающего содержание некой вселенской голограммы, имеющей смысл банка данных, объединяющего знания, наработанные человечеством. Работа оставляла множество вопросов, но это уже была реальная модель, которую вполне можно было увязать с собственной практикой и объяснить ряд сложных моментов.
   
Модель Прибрама виделась весьма привлекательной, но это была только гипотеза, тогда как хотелось опереться на что-то абсолютно проверенное. Но надежды найти готовые рецепты, имеющие статус достоверных знаний, так и остались призрачными, и поэтому я вновь обратился к эзотерике. Хотя к этому моменту число доступных публикаций, посвященных этой тематике, существенно расширилось, основная часть книг и статей была посвящена описанию отдельных элементов уже знакомой практики и потому мало чем могла помочь в ее объяснении. В других предлагаемая картина мира не выдерживала никакой критики и была плохо совместима, как с результатами описанных экспериментов, так и с современными научными знаниями. На этом фоне совсем по иному выглядели труды великого современного индийского мыслителя и эзотерика – Шри Ауробиндо. Развив и переосмыслив то,  что прозвучало еще в Ведах, он представил картину мироздания, объединяющую множество сосуществующих миров. Целиком базируясь на эзотерических знаниях, основная масса которых была получена еще несколько тысячелетий назад, эта картина, тем не менее, оказалась вполне созвучной современному восприятию. Основные выводы, к которым пришел Шри Ауробиндо и его соратница Мать, оказались близки к тому, к чему я пришел самостоятельно. Идеология Ауробиндо, преломленная сквозь призму собственных наблюдений и выводов, послужила отправной точкой в дальнейших поисках. А их содержание к этому моменту далеко ушло от проблем здоровья.
   
Начало нового направления исследований определила гипотеза, касающаяся наполнения информационного поля. Эксперименты по паранормальной диагностике и целению однозначно показывали, что оно являет собой хранилище данных о здоровье людей. Но по каким причинам столь глобальная структура, если она на самом деле существует, имеет столь узкую направленность? Было бы гораздо логичнее, если бы подобное образование включало данные не только о здоровье, но и обо всем, что происходит в мире. Это соображение составило первую часть гипотезы. Из экспериментов в области целительства было понятно, что по отношению к здоровью эта информация выполняет роль команды обязательной к выполнению. Поэтому второй составляющей гипотезы стало предположение о том, что аналогичный статус содержимое информационного поля должно иметь и по отношению ко всем другим сферам жизни. Другими словами, суть предположения состояла в том, что существует некое поле, в котором хранится информация обо Всем, способная влиять на состояние наблюдаемого мира.
   
Основу для проверки гипотезы составили эксперименты с мысленным экраном – тем, что видит человек при закрытых глазах. Это был очень сложный и длительный период, состоявший в расшифровке абстрактных символов, в которых осуществляется кодировка информации на мысленном экране. Суть экспериментов состояла в соотнесении того, что видно на нем, с реальным положением вещей. В результате была создана методика диагностики и коррекции состояния произвольных объектов и процессов, наблюдаемых в нашем мире.
   
Одновременно проводились эксперименты по возможности обучения этой технике. Оказалось, что ее азы способен овладеть любой психически нормальный человек. Отсюда следовал однозначный вывод о том, что способность напрямую получать информацию обо всем, что окружает человека, а также непосредственно влиять на состояние этого окружения силой собственного сознания, является объективным свойством, присущим каждому из людей. Окончательный вывод был просто ошеломляющим - гипотеза полностью подтвердилась, а мир предстал неким подобием компьютерной игрушки, управляемой сознанием.
   
Отработка техники, позволяющей индивидуальному сознанию влиять на наблюдаемую реальность, придало экспериментам, подчас, просто фантастический характер. Но, несмотря на эйфорию по поводу достигнутого, практика отчетливо указывала, что изменить или хотя бы придать желаемые тенденции в наблюдаемом мире можно далеко не всегда. Даже во внешне очень похожих случаях, используя стандартные методы и одного и того же исполнителя, не всегда удавалось достичь одинаковых результатов. Проявленные в экспериментах ограничения на возможность коррекции окружающего мира привели к предположению о его частичной детерминированности.
   
Уверенность в достоверности введенного предположения внесли результаты экспериментов по прогнозированию развития процессов самого разного толка. При этом в известной степени эфемерное понятие «судьба» обрело вполне конкретный смысл необходимой составляющей жизненной траектории всего сущего, отображение которой можно увидеть на мысленном экране.
   
Поиск причин, обусловливающих частичную детерминированность нашего мира, привел к картине Действительности, в которой  наблюдаемая реальность является только подсистемой, только фрагментом гораздо более широкого образования – мироздания, объединяющего множество разноплановых реальностей, каждая из которых построена и живет по своим законам. Параллельные реальности, о которых говорил Ауробиндо, предстали в виде регуляторов, определяющих различные аспекты существования наблюдаемого мира, тем самым объяснив существование ограничений на возможность появления в нем тех или иных свойств, событий и ситуаций.
   
С этого момента многое стало проясняться. И все же. Многомировая картина Действительности включала слишком много белых пятен. Ей не хватало целостности, из-за чего окончательные ответы на поднятые вопросы так и повисли в воздухе. Эксперименты однозначно указывали на существование в мироздании еще одной структуры. Я назвал ее Буфер. Буфер – это многоуровневое глобальное сознание, включающее все индивидуальные сознания и порождающее все множество реальностей. Такое название эта структура получила за свойство объединять множество реальностей в единую систему, не являясь частью ни одной из них. Буфер явился тем самым информационным полем, существование и свойства которого постулировалось по результатам практики целения, о чем шла речь выше. После этого картина Действительности обрела целостность и всю совокупность свойств, способных не только объяснить фантастику экспериментов с сознанием, но и по иному взглянуть на традиционные разделы науки.
   
Если в начале пути я исходил из стандартного материалистической посылки о том, что сознание является продуктом высокоорганизованной материи, то теперь картина Действительности перевернулась, и уже сознание предстало первичным строительным материалом, из которого «слеплена» и которым управляется наблюдаемая реальность. Из признания существования творящего сознания автоматически следовало, что должен существовать его хозяин – Творец, а Действительность является искусственно созданным образованием. С этого момента доктрина о существовании Бога перестала быть предметом веры, но приобрела статус знания, а Евангелие заняло место рядом с учебниками по физике.
   
Исследования, о которых шла речь выше, проводились в свободное от работы время. По утрам я занимался тем, что принадлежит к сфере официальной науки, используя присущие ей понятия и методы. Зато моя вечерняя практика целиком погружала в проблемы, решение которых приходилось отыскивать в сферах не просто удаленных, но даже противоречащих всему тому, чем я занимался утром. Складывалось ощущение, что утренняя и вечерняя практики разделены не временем и предметом приложения сил, а имеют место в различных мирах. При этом в обеих сферах деятельности удавалось достигать положительных, вполне конкретных, непосредственно наблюдаемых  результатов. Понятно, что подобная раздвоенность все настойчивее заставляла искать общность между методами и понятиями в этих сферах деятельности, пока не наступил момент, когда проблема устранения двойственности составила главную цель дальнейших исследований. Их девизом стало движение в сторону синтеза эзотерических и научных знаний. При этом точкой соприкосновения, способной навести мосты над пропастью, разделяющей эти сферы, стало понимание роли сознания в формировании Действительности. О том, насколько автору удалось справиться с поставленной проблемой, судить читателю.
   
Я прекрасно понимаю тот скепсис, с которым может быть воспринята подобная постановка задачи. И такая позиция отчасти оправдана постольку, поскольку наука строится на данных объективных экспериментов, тогда как эзотерика черпает информацию из опытов субъективных. Объясняя наш мир, создавая его модели, ученый всегда неявно закладывает в нее базовое понимание происходящего. На настоящий момент в среде ученых принято, что наш мир – это саморазвивающийся, стихийно упорядоченный хаос, это самодостаточная система, породившая сама себя и не имеющая ничего вне себя. Наука выставляет нашу Вселенную, как единственную реальность, которая порождает и развивает сама себя. Этот подход понятен и прагматичен  - практика использования научных знаний вполне подтвердила конструктивность такой точки зрения, целиком и полностью основанной на материалистическом мировоззрении. Из этого взгляда на мир естественным образом вытекают следствия, касающиеся того, что может составлять предмет научных исследований и служить его инструментарием: объекты наблюдаемой реальности и опыты, результаты которых должны обязательно быть зафиксированы в показаниях приборов. За счет этого достигается объективность получаемых данных. В очередной раз отдавая должное конструктивности такого взгляда на мир, нельзя не отметить, что материалистическая концепция - это не более, чем гипотеза. Как и любая другая гипотеза, она имеет право на существование до тех пор, пока не появятся эксперименты, ставящие под сомнение ее достоверность и полноту. С точки зрения автора, практика, о которой шла речь выше, как раз и относится к такого рода опытам.
   
Религия и эзотерика говорят о существовании иных реальностей, тем самым расширяя Действительность за границы наблюдаемого мира. Проблема адаптации подобных знаний к сфере научного состоит в том, что на настоящий момент известен только один инструмент исследования того, что уходит за пределы нашей реальности – это субъективный эксперимент, основанный, как правило, на различных формах прямого знания, на личных переживаниях. По этой причине большинство представителей официальной науки считают, что знания, добытые в субъективных опытах, являются исключительно плодом фантазии и требуют соответствующего отношения.
   
В то же время, все отлично понимают, что не так важно откуда появились знания – из лабораторных опытов или, например, из снов. Общеизвестно, каким образом Д.И. Менделеев нашел окончательный образ своей периодической системы элементов, и это никого не смущает. Главное, чтобы данные были достоверны. Но, чтобы убедится в этом, нужны опыты, результаты которых могли бы быть проверены в любой лаборатории и которые могли бы убедить каждого в их достоверности. Если знания, добытые в субъективных экспериментах, имеют прямое отношение к наблюдаемому миру, как это было у Д.И. Менделеева, то, в принципе, ничто не препятствует их проверке. Но в нашем случае подобной процедуре мешают объективные трудности. Их главное содержание состоит в том, что в картине Действительности, которую поддерживает эзотерика, и к которой пришел автор, существенное место занимают параллельные реальности. Они получили название «параллельных» потому, что, в принципе, не наблюдаемы и поэтому не могут в явном виде быть зафиксированы в эксперименте. А поэтому и достоверность основных положений  модели Действительности, к которой пришел автор, не может быть проверена прямыми опытами. О ее качестве можно судить только по ее объясняющим возможностям и тем  косвенным следствиям, которые проявлены в нашей реальности и потому могут изучаться непосредственно. Невозможность прямой экспериментальной проверки основных фрагментов представленной картины Действительности обязывает принимать ее только, как гипотетическую.
   
Справедливости ради, отметим, что проблемы, которые могли бы возникнуть при проверке данных, полученных в субъективных экспериментах, отнюдь не являются чем-то уникальным. Многие современные физические теории также оперируют понятиями и работают в пространствах далеко выходящих за пределы того, что можно было бы отнести к наблюдаемой реальности. Правдоподобие, в обыденном значении этого слова, давно перестало быть критерием достоверности физических построений. Так, например, большинство современных фундаментальных физических теорий, нацеленных на объяснение базовых свойств наблюдаемого мира, строится в пространствах, размерность которых измеряется десятками. Но наблюдаемая реальность трехмерна и поэтому на конечном этапе лишние размерности объявляются неактуальными и исчезают из набора реально наблюдаемых параметров. Подобная процедура очень напоминает умозрительное конструирование параллельных реальностей, способных породить наш мир, но от которых нужно обязательно избавиться при переходе к наблюдаемой реальности. Причины возникновения такой ситуации лежат на поверхности – современный приборный эксперимент не дает информации в объеме, достаточном для того, чтобы фундаментальные физические теории были изначально полностью логически оправданными. Поэтому для оценки достоверности подобных моделей, как и в нашем случае, на первый план выходят их объясняющие возможности и отдельные косвенные следствия, пригодные для изучения в приборных экспериментах.
   
И все же. Полностью отдавая отчет во всех сложностях, которые влекут за собой, как  сами исследования, базирующиеся на субъективных экспериментах, так и интерпретация полученных результатов, попробуем оценить ценность знаний, которые может обрести человечество в том случае, если они окажутся достоверными. Для примера возьмем хотя бы то, о чем говорится в этой книге. Сюда, в частности, относятся выводы о том, что наблюдаемый материальный мир вторичен и является одним из возможных состояний творящего высокоразвитого сознания. Что наблюдаемая реальность является только одним из срезов более широкой Действительности. Что наблюдаемый мир является искусственно созданной системой, управляемой сознанием и представляет собой лишь одну из «сценических площадок», обеспечивающих эволюцию сознания. Нельзя не согласиться с тем, что подобные утверждения заслуживает внимания.
   
Одна из главных претензий, предъявляемых к субъективному эксперименту, состоит в том, что он не обеспечивает требуемой наукой воспроизводимости результатов. Если под субъективным экспериментом понимать всю совокупность потока ощущений и фантазий, сопровождающих жизнь каждого человека, то претензия, безусловно, правильная. Но только регистрация потоков фантазий – это не эксперимент. В субъективном эксперименте роль прибора играет сам исследователь. И так же, как прибор тщательно и целенаправленно подготавливают к опыту, так же и экспериментатор по отработанной схеме, позволяющей минимизировать вероятность сбоев и ошибок, готовит себя к наблюдениям за собственными реакциями. Отсутствие воспроизводимости результатов субъективного эксперимента свидетельствует только об ошибках в подготовке и проведении опытов. Это с полной гарантией доказали сотни тысяч опытов, проведенных автором и его учениками.
   
Если мы обратимся к главным результатам эзотерической практики, насчитывающей тысячелетия, то и здесь мы также находим полную повторяемость характера впечатлений и основных выводов. Подчеркнем, что речь идет именно об основных результатах. Так ученый, работающий над отчетом об эксперименте, не пишет о количестве мух, сидевших на потолке лаборатории во время каждого опыта. Его интересует только главное. Но если говорить только о главном, забыв о «мухах» в параллельных реальностях, то в методически правильно поставленных субъективных опытах, мы также находим полную повторяемость результатов от опыта к опыту и независимость главного вывода от личности экспериментатора. Казалось бы, что такая устойчивость результата указывает на объективный характер порождающих его причин и просто требует того, чтобы к подобного рода экспериментам отнеслись со всем вниманием. Ведь речь идет не о каких-то пустяках, а о фундаментальных основах нашей Действительности.
   
К сожалению, на практике мы имеем прямо противоположную картину. И если эзотерика все же старается принимать во внимание то, что говорят ученые, то научный мир, как правило, с полным пренебрежением отворачивается от накопленного ею грандиозного опыта. Да, эзотерические данные построены на основе субъективных экспериментов, ошибки в проведении и интерпретации которых могут быть очень велики. Это никто не оспаривает. Но из этого следует только то, что в подобной ситуации нужно удесятерить внимание к методам проведения опытов и их интерпретации, к выбору экспериментаторов и экспертов, но уж никак не игнорировать существование подобного источника информации. 
   
Выше мы подняли тему значимости и конструктивности информации, добытой в субъективных экспериментах. Приведем конкретные примеры ее использования. Так, говоря о построении современных физических моделей, мы сказали, что теоретики, подчас, чисто умозрительно конструируют реальности, которые были бы быть пригодны для описания среды, порождающей наблюдаемый мир с присущими ему свойствами. Но в той картине Действительности, к которой пришел автор, есть место для многомерных пространств с самыми экзотическими свойствами. Их не нужно придумывать и искусственно привязывать к наблюдаемому миру. Их существование вполне естественно и логично. В общей схеме они  выполняют именно те функции, которые нужны науке, поддерживая существование нашего мира и порождая его свойства. Пусть основу этих знаний обеспечивает субъективный эксперимент, но это все же  эксперимент, а не откровенные фантазии.   
   
Конструируя многомерные пространства с экзотическими свойствами, наука объявляет их продолжением наблюдаемой реальности, не отказываясь от ее единственности. Эзотерика и автор говорят о множестве реальностей. Но в обоих случаях речь, по сути, идет об одном и том же: о расширении Действительности за пределы непосредственно наблюдаемой реальности. Но тогда может быть разница в картинах Действительности, которые предлагают наука и эзотерика, состоит не столько в сути, сколько в словах, а пропасть между научным и эзотерическим знанием не так глубока, как это кажется с первого взгляда? Да и, вообще, пропасть ли это? Может мы приняли за пропасть обычную канаву?
   
А вот и еще один пример приложения расширенной картины Действительности к вполне конкретным проблемам. Так, например, с ее помощью удается логично и понятно объяснить загадочное свойство микрообъектов одновременно проявлять в опытах свойства корпускулы и волны. Она позволяет сформулировать новую интерпретацию квантовой механики, освобождающую ее от множества парадоксов. Одновременно она предлагает объяснение возможности существования таких непонятных, фантастических, невероятных событий, какими являются материализация и телепортация макрообъектов, ясновидение, внетелесные странствия, паранормальная диагностика и лечение. Оказывается, что в расширенной картине Действительности эти феномены естественно и логично укладываются в общую концепцию. Хочется обратить особое внимание на то, что новая идеология хорошо совмещается с основными завоеваниями науки, не покушаясь на их значимость и достоверность, но только дополняя их, хотя отдельные результаты в ее свете могут обрести иную интерпретацию. В подобной картине Действительности наблюдаемый материальный мир не теряет своей значимости, но лишь занимает соответствующее ему место. Обо всем этом более подробно читатель сможет познакомиться, прочтя книгу.
   
Нужно признаться, что картина Действительности, к которой пришел автор, до сих пор не перестает шокировать и его самого. Дело в том, что она оказалась пугающе далека от естественного для человека восприятия окружающей реальности. И поверьте, автор был бы рад, если бы картина получилась менее экстремальной. Но только та позиция, которая представлена в книге, в полном объеме соответствует информации, которую удалось извлечь из опытов, одновременно предложив объяснение всей совокупности загадочных феноменов, с которыми автор соприкоснулся в экспериментах. Еще одним существенным моментом, убеждающим в конструктивности предлагаемой  картины Действительности, является то, что она не только объясняет, но и позволяет расширять и совершенствовать практику, тем самым увязывая достаточно абстрактные построения с конкретикой существования в окружающей нас реальности.

Предлагая вниманию читателя эту серию статей, я не рассчитываю полностью убедить кого-то в своей правоте, но все же надеюсь заронить интерес к представленному материалу. Я не призываю принимать все написанное на веру – экспериментируйте, думайте, ищите другие объяснения. А тем, для кого содержание статей все-таки встанет поперек его собственной жизненной позиции, я позволю дать один совет: прежде, чем выносить окончательный вердикт, хотя бы чуть-чуть прикоснитесь к практике, о которой шла речь выше. Если у вас ничего не получится, то ругайте автора. Но моя многолетняя практика показывает, что большинство фантастических экспериментов, о которых шла речь выше, вполне доступна всем. Правда, для этого нужно хорошенько потрудиться. И когда вы убедитесь в поразительных возможностях собственного сознания, вам придется дать себе ответ на вопрос о том, как должен быть устроен мир, чтобы в нем могло происходить то, чему вы научились. В этот момент, я вас уверяю, вы вспомните о том, что было написано в этих статьях.
   
Как было сказано выше, в определенный момент я сформулировал основную проблему исследований, как «наведение мостов» между наукой и эзотерикой. Под этим девизом написаны и все тексты. Чтобы смысл формулировки был более прозрачен, обратим внимание на специфику субъективного эксперимента: исследователь иных реальностей не может захватить с собой термометр или линейку. В большинстве опытов он не в состоянии активно исследовать происходящее, но вынужден только пассивно получать информацию, в частности, наблюдая определенные сюжеты. Чтобы по возможности точно осмыслить и донести содержание увиденного до всех остальных, экспериментатор, как правило, вынужден прибегать к аналогиям, взятым из наблюдаемой реальности. В противном случае он часто сталкивается с непреодолимыми трудностями адекватного отображения сути увиденного и осознанного. В этом случае удобно пользоваться научной терминологией, характеризующейся строгостью определений. В этом автор и видит основное содержание первого этапа процедуры «наведения мостов», позволяющей представлять и обсуждать результаты субъективных экспериментов, используя общепринятые и однозначно определенные научные термины. Конечно, никто не может гарантировать точность использованной аналогии - она целиком на совести экспериментатора и зависит от уровня его образованности, но в этом случае можно наиболее точно понять содержание увиденного и понятого. Окончательный вывод о корректности использованного сравнения может быть сделан только из последующего анализа следствий, к которым приводит принятая аналогия.
   
Опора на понятия и знания, взятые из багажа науки, позволяет избежать ситуаций, когда неизвестное объясняется через непонятное. Типичный пример – объяснение экстрасенсорной практики целения, используя загадочное понятие «прана». Сюда же можно отнести широкое использование слова «гипноз» для объяснения ряда удивительных экспериментов с сознанием, хотя никто не в состоянии сказать, какие силы и процессы спрятаны за этим термином.
   
Борясь за права субъективного эксперимента участвовать в создании общепризнанной картины Действительности, нельзя забывать о том, что наука, выдвигая самые смелые модели и гипотезы, претендующие на объяснение Всего, все же не выходит пределы принятой парадигмы. Это является проявлением понятного и здравого консерватизма. К сожалению, в  условиях такой конкуренции трудно рассчитывать на то, что даже при прочих равных предпочтение будет отдано модели, базирующейся на субъективных опытах. Для того, чтобы результаты субъективных экспериментов могли лечь на стол ученого рядом с таблицей приборных показаний, необходимо со всей серьезностью отнестись не только к тому, что можно увидеть и пощупать, но и к тому, о чем можно только подумать. А то, что это очень непросто, доказывает опыт автора, потребовавший личного участия в тысячах экспериментов и отработки великого множества интерпретирующих эти опыты моделей.

Уважаемые Участники!

Админ.